Метод свободных ассоциаций

 Устремим же себя молитвами, чтобы взойти в высочайшую высь к божественным и благим лучам, как бы постоянно перехватывая руками ярко светящуюся, свисающую с неба и достигающую досюда цепь и думая, что мы притягиваем к себе ее, на деле же не ее, пребывающую и вверху и внизу, стягивая вниз, но поднимая к высочайшим сияниям многосветлых лучей себя. Или как бы находясь в корабле, схватившись за канаты, прикрепленные к некой скале и протянутые нам, чтобы мы причалили, мы бы притягивали к себе не скалу, а на деле самих себя и корабль - к скале. Как и напротив, если бы кто-то, находящийся в корабле, оттолкнул лежащий на берегу камень, он ничего не причинил бы неподвижному камню, но себя самого удалил бы от него, и чем сильнее толкнул бы его, тем сильнее оттолкнул бы от него себя. Почему и подобает всякое дело, а особенно богословие, начинать молитвой, - не для того, чтобы вездесущую и нигде не сущую Силу привлечь к себе, но чтобы Ей вручить и с Ней соединить самих себя.

If you are the dealer, I'm out of the game
If you are the healer, it means I'm broken and lame
If thine is the glory then mine must be the shame
You want it darker
We kill the flame
Magnified, sanctified, be thy holy name
Vilified, crucified, in the human frame
A million candles burning for the help that never came
You want it darker
Hineni, hineni
I'm ready, my lord
There's a lover in the story
But the story's still the same
There's a lullaby for suffering
And a paradox to blame
But it's written in the scriptures
And it's not some idle claim
You want it darker
We kill the flame
They're lining up the prisoners
And the guards are taking aim
I struggled with some demons
They were middle class and tame
I didn't know I had permission to murder and to maim
You want it darker
Hineni, hineni
I'm ready, my lord
Magnified, sanctified, be thy holy name
Vilified, crucified, in the human frame
A million candles burning for the love that never came
You want it darker
We kill the flame
If you are the dealer, let me out of the game
If you are the healer, I'm broken and lame
If thine is the glory, mine must be the shame
You want it darker
Hineni, hineni
Hineni, hineni
I'm ready, my lord
Hineni
Hineni, hineni
Hineni

«Я становлюсь автором того, чему внимаю», пишет Левинас, комментируя стих «Господь Бог сказал – кто не будет пророчествовать?» (Амос 3, 8). То есть если вульгарная интерпретация пророчества предполагает, что я нечто говорю, но каким-то магическим образом автором этих слов оказывается другой - Святой, да будет благословен Он, то у Левинаса все по-другому: это Он говорит, а я становлюсь автором Его слов!

Все-таки мало мы еще ценим реб Эмманюэля как интерпретатора Писания.

 One ever hangs where shelled roads part.
In this war He too lost a limb,
But His disciples hide apart;
And now the Soldiers bear with Him.

Near Golgatha strolls many a priest,
And in their faces there is pride
That they were flesh-marked by the Beast
By whom the gentle Christ's denied.

The scribes on all the people shove
and bawl allegiance to the state,
But they who love the greater love
Lay down their life; they do not hate.

  ( Слушать )

Победа над мальчиком Сережей означала, в частности, доступ к засекреченной информации: а именно, какому курсу я буду читать в ближайшем семестре спецкурс. Оказалось, что четвертому (как я и просила).

А вот что им читать? последние года два я читала "Деррида, ученик Левинаса" и "Дар, прощение, ложь" (по позднему Деррида, а также Моссу, Левинасу, Койре, Арендт, Янкелевичу, Рикёру, Лакану и далее везде), а вот сейчас я в раздумьях: то ли стать мне президентом США, раз уже преподаю я в ВПШ, то ли не выпендриваться и прочитать спецкурс по Левинасу, но зато грюндлих, то ли прочесть курс "Критика онто-тео-логии", запихнув туда все интересненькое от Дионисия Ареопагита до  Хайдеггера, Левинаса, Мариона и Деррида (куда же без него, любимого). Типо "о Божественных именах в феноменологии: галопом по европам".

Спецкурс надо объявить 1 сентября.
Короче, требуется помощь зала.

Я буду называть Его Авину Малкейну, пока Он им не станет (с) Рабби из Коцка

Как-то папа как-будто случайно сказал мне, что там в горах им попался еврей, который ухитрился спрятаться от немцев и все это время прожить в горах. Причем он по-прежнему был одет в черный кафтан, шляпу с полями, а пейсы у него были закручены на уши. Этому человеку вера была важнее жизни. Он был готов прятаться, но не был готов прятать свои символы веры. Упрямец? Герой? Фанатик? Гордец? Дурак? Просто идиот? Кто ответит?
Но представьте это явление в мокром чешском лесу, среди диковатых конников. Его спросили: «Ты кто?»
Он ответил: «Жыдык».
Я удивилась, а папа сразу объяснил, что у словаков это не ругательство, а обычное название, как у нас «еврей». Когда спустя большое время я снова услышала от него эту короткую, в три фразы, историю, я спросила, (давая ему возможность блеснуть ролью спасителя, а мне насладиться историей с замечательным концом), что с этим человеком стало.
Папа секунду помолчал, а потом без всякого выражения сказал: «Расстреляли».
И, видя мой ужас, добавил: «А что нам было с ним делать?»